Мёртвая вода

 

Так вот, скажем, лежит такой Иван Царевич (или Абдуррахман Каган), нашинкованный неким антагонистом, но, хоть и бездыханный,— в ожидании друга, Серого Волка (или Полупрозрачного Джеймура).

Тот, само собой, мечется в поисках мёртвой и живой воды. И одновременно терзаем сомнениями — а те ли это воды? (Впрочем, когда находит, сомнения исчезают).

​

В сказках зашифровано существенно больше, чем можно «приземлить» в рациональную «действительность», а диаметрально противоположных толкований в отношении того, что «на самом деле» является мёртвой и живой водой,—не счесть, одно другого авторитетнее.

​

Однако, в главном они сходятся: для того, чтобы волшебная сила вод возымела силу, необходимо именно вначале полить поливаемое мёртвой водой, а затем — живой.

​

Мёртвая, как известно, «затягивает раны», «собирает воедино», хоть оно ещё и не «цело», и налаживает все необходимые коммуникации между частями системы («бесконечно малого» и «бесконечно большого»).

Живая — делает целым, вдыхает жизнь в то, что уже обладает формальными признаками единства.

​

Наш Полупрозрачный Волк откуда-то принёс первый кувшин. Как и в случае с любыми снадобьями, этот вариант "мёртвой воды" не является единственным возможным средством. Пойди Волк в другу сторону, глядишь, нашёл бы что-то иное. Но сейчас он принёс подсмотренную во сне у Аабра Зана Новую картину Мира — бесконечного, бесконечномерного, единого, живого, пластичного, играющего, беспрецедентного, непредсказуемого и непознаваемого изнутри самого себя. Хороший кандидат на роль того, что "собирает воедино".